СБОРЫ: СРЕТЕНИЕ ВО ГЛАГОЛЕ: КНИГА ВТОРАЯ

сборы: сретение во глаголе

книга вторая

Дмитрий Воскресенский, Илья Эльнатанов

Copyright © 2016 by Ilya Elnatanov and Dmitry Voskresenskiy

Copyright © Воскресенский, Д.Л., Эльнатанов, И.Ю. 2016

Сочинение «Сборы: Сретение во Глаголе» — вторая из трёх книг которого публикуется здесь — это патетичный фарс о литературных потугах и житейских казусах двух сотоварищей гуманитариев, состоявшихся, но неприкаянных, построенный в форме простосердечного диалога, не густо начинённого трёхъязычными поэтическими опытами. Работа, структура которой живо воспроизводит текущее общение персонажей, речиво готовящихся к совместным собраниям, художественно повествует о значимых вехах и незначительных вешках в их судьбе то изысканным, то истёртым словом.

Если кому-то выйдет узнать себя среди действующих лиц, упомянутых или подразумеваемых, и порадоваться подобному происшествию, он свободен считать, как вздумает, однако ни один персонаж не выведен в книге, не будучи вылеплен фантазией авторов.

книга вторая

I. Июнь 2013

От августа пахнуло вехой — Два Аякса — Моветворчество — Tizio — Mea Physica — Benigni — С Бородой ли мы ? — Нам не спиться — Нас отлучили от сортира — Бисер перед: новелла об инаковости — О dolce stil, предтеча дистиллята ! — Взят силовой к грамматике подход — Лукавый протокол роста и скотства — Достоверная исповедь запамятовавшего — Город хлебной водки — Из Шелли — Лирика с умыслом — Диалог Алкея и Сапфо — Поминки по Капернауму — Пашни пышные — Здравицы Барабану — Письмо Барабана — Нунчаки для поросёнка — Плодная кажимость — Вальс венского леса — К востёкшему солнцу ! — Уставные статьи — Дружба по Альберти — Смачное щёлкание — Алкмеоновы стратегии супротив семипирщины — Родимый бидермейер — Распорядок дня гуманиста — Отдрот однообразный — Подвижничество мыслящего тела — Многогранник грамматика — Секстина из Альберти — Gift of the Magi ? — Выдь, о Дима — Ιδέαльное целеполагание — Стихотворные размеры — Подгонка вооружений — Глашатаи учтивости — Что Байрон, что хоккей — Blackbirds — Чего не упомнить, забыто — Эхо студня — Матюки не финиганство — Разблюдовка — Покой либо скука — Перифраз «Пира» — Заволакивающее разоблачение — Прямодушный хитрован — Противофаза — Поэзия Льва Толстого — Спиртопанкратизм — Иноземство — Задиристые вопросы — Софистика — Guardoni dello sport — Огненный логос негулких — Эстетика стакана — Пивобезалкогольное — Где были, где небыли ? — Папа Климент — Puck-struck Demetrius — Барабанщина — Непресуществлённый масон — Повихи — Самосос: д’Аннунцио — Яблоко задора — Хоккейный пантеон — Хата Малкина — Добрый Ээх — Гейнсберг: Гомер Ерёмы — Бык-производитель — Чего не делать ? на чём закончить ? кто же прав ? — На блёв — SOS — Математическая битва пива и водки — Наша победа — Грани и крайности дружбы — Эксперимент «Пиво могильщик водки» — Берестяной аршин — Откуда есть пошёл наш сбор — Ратия сократистов — Ссыльный с Эльбы — Прогонное право — Следы холопства — Вертушка на подлёте — Victoriarum аж муторно ! — Two ways to look at suffering — «Соскочить с водки ?!» — Нутро творца выстукивает ритм ? — Что есть истина ? — Каганович — Онтологический рафинад — Папа Карло — Не витать да оперяться

3 июня 2013

1

ilya: Чувак в Москве. Пока здоров. Дружище, дуй и ты в Москов.

Dima: До августа не придую. Рад слышать, что ты здоров !

ilya: Рад думать, что я здоров.

Dima Я тоже исправляюсь.

ilya: Болен ?

Dima: Если только алкоголем.

ilya: Автоэротическое пьянство. Август должен сработать. Не откладывай на пониже хребта.

Dima: Хата освобождается с 24-го. Что скажешь ?

ilya: Рад был тебя услышать… Чувак, 24-го я срою обратно.

Dima: Звери погибнут, и никто не спасётся. Буду думать. Помнишь, я на Рождество звонил ?

ilya: Гимнастическую тему я схватил. Ты представил упражнение об упражнениях.

Dima: Хотел ещё сказать, что недурно было бы превратить жизнь в праздное занятие словесностью, а раз с неё не больно-то поживишься, то зарабатывать, делая спортивные ставки !

ilya: Я не курю, не пью (ась ?!) и не играю. Давай поставим на себя.

Dima: И станем источать радужные улыбки ?

ilya: С кривыми харями на мрачных взирать харит.

Dima: Да мы ж яснеем с каждым годом !

ilya: Один, хоть ясен, но мутнеет, другой всё мутен, сколько ни яснеет.

Dima: Два Аякса — одно лицо.

ilya: Один сошёл с ума.

Dima: Другой покрыл Кассандру. Однако это потом.

ilya: Но сейчас ведь равнó потом в отношении ране.

Dima: Я привезу теоремы Прокла о времени и поймём, чтó в отношении чего.

ilya: Боюсь, отринет слабость рассудка, не способного воспринять сколь-нибудь сложную мысль.

Dima: Живой труп ?

ilya: Живой спуртами — стартовым вариантом для Аякса с Эантом.

Dima: Разве тронутый может написать разительно меня тронувшее ?

Ho una voglia di cavarmi uno sfizio

di ritrovarmi senza fine all’inizio.

Soltanto dieci anni fa che schifo feci ?

Fui imbranato tanto che i miei amici,

di cui cuori traboccarono di pena,

non riuscirono ad essere felici,

per miseri guai miei sorrisero appena.

Palazzo Vecchio è di nuovo scalcinato,

perché non gioca Ercole piú in attacco,

non sta facendo fronte lui a quel malvagio Caco:

l’eroe all’antica con comodo si fa sdraiato,

sognando delle donne avvenenti,

davanti ai muri fatiscenti.

Ma il finale, sebbene intuito,

gratuito non è, neppure è scontato:

appare che la sabbia non sia mai finita,

purché non si scompaia dal granito.

Qualcuno non sarebbe mai rinato

diec’anni fa per una meglia vita —

peró, con uno sguardo malizioso,

si vede nella casa la massaia

che presto s’avvicina e si sdraia

accanto a nessun meraviglioso.

Facciamo finta di conoscere quel tizio

che passa gli Uffizi mentre si reca in ufizio.

ilya: Переполнил меня итальянский и излился, следуя коперникианской сентенции: «Когда встаёт вопрос, из него непременно должна истечь истина», — так говаривали у нас в школе.

Dima: Меня ж ни одна тварь не поздравила. А тут вдруг такое !

ilya: Это то, что мы делаем, — ты да я.

Dima: Неутомимо уточняю: я многое делаю под твоим вдохновением, ты — ex se. Следующая sestina, озаглавленная Mea Physica, посвящена мною самому себе, но, опять же, сущность тут разъята проспиртованным тобою лезвием:

L'Uno, la mente, l'anima e la forma

rapivan tutto il mio divenire

pei cieli verso un virtuoso amore

sotto concenti di affocato Marte:

mi argomentavo di ire a un tal trastullo

ch' io trionfassi libero in mia vita.

Dell'Uno un'ombra in naturale vita,

talor la vera mi balena forma:

una bellezza sembra e uno trastullo

se in proporzione è il suo divenire.

Ecco comporre un bel corpo da Marte

nel ginnico operare con amore.

Alla bellezza si leva l'amore

onde adornando animare la vita

(parimenti il membruto dio Marte

flagrava dalla venerea forma)

e perpetuare il suo divenire

in un pancraziastico trastullo.

Posto dalla fortuna per trastullo

nella città gigliata al mio amore,

il mio studioso divenire

codesta peregrina nuova vita

la effigiava quale sensibil forma

stretto all'ombra dell'albero di Marte.

Ho trentotto primavere di Marte.

Due lustri or sono il mio ebbro trastullo

talora adombra quella vera forma

lussureggiando plurimo in amore:

dalle bellezze è trionfata vita

e meno il mio adimato divenire.

Donata al mio secondo divenire

a un dì dal Tibilustrium di Marte

una atletica ed erculea vita:

un virtuoso e celeste trastullo,

laureante il mio unico amore,

in cui balena quella vera forma.

Il divenir più consumata forma

di Marte in Marte mi dia la vita

ed il trastullo del terrestre amore !

ilya: В таком донельзя искусственном размере только автоэротизм и спиртовать: шесть раз про каждый из шести членов ! Вдобавок на перенятом языке.

Dima: Стоит ли сочинять не по-русски ?

ilya: Для баловства или по случаю ?

Dima: Не думаю, что мы с тобою баловались. Мы всё и всегда делали очень серьёзно. Пусть под личиной баловства.

ilya: Это правда, но случай не группируется с баловством.

Dima: В таком случае, я за более частые случаи.

ilya: Не считаю невозможным лабать по-бусурмански, но внутреннее господство над завоёванным не равное.

Dima: Внутреннее у нас всегда ладно. Пишем согласно впиитанному воспитанию.

ilya: Субъективно — так оно и есть, но я — про объективные сдержки неродной речи.

Dima: Наши темы слишком изысканны, чтоб им можно было найти нечто подобное в грамматике.

ilya: Поэзия — иное поле. Играть с грамматикой нужно с позиции силы — чего непросто ожидать в чужом языке. Хотя главное преткновение не грамматика, а идиоматика — естественность и ненапряжность выражения.

Dima: Резец мне и высеку в алмазе твои слова про позицию силы.

ilya: Чтобы с позиции силы — надо знать, чтó и для чего нарушаешь, а не гадать на ощупь.

Dima: Так. Успели мы в этом ?

ilya: По-русски — не сомневаюсь, а на мове — жди измены да засланных казачков.

Dima: Дескать, мы никогда не будем знать чужой идиомы в совершенстве ? По-моему, поэтическое поле — это в первую очередь быть начитанным и гораздым орудовать воспоминаниями и образцами из вчерашней или нынешней словесности.

ilya: Насколько ты вот начитан в последних итальянцах ? Как менялся язык, способы выражения ?

Dima: В литературных опусах мало, но язык окружает меня. Вполне достаточно языковой любознательности и переводческой работы для наторелости. А вот старый язык (скажем, от Данте до Полициано) занимает меня гораздо более. Он и есть палестра для игры с позиции силы, выйдя из которой угодно donneare с самою идиомой !

ilya: Чужестранная идиома — как будто кокетка, liable to leave you with blue balls.

Dima: Кстати, лет семь назад, опять же, случай свёл было с моими стихами Роберто Бениньи, когда он прилюдно читал и толковал Данте на площади Санта-Кроче.

ilya: Оскарблённого ржунемогусёра ?

Dima: Ни более ни менее. Словом, поскольку он — чаехлёб, быльё с моим стихом было передано его телохранителю, который был у него, похоже, и на посылках. Затея моя ничем не увенчалась; всё же, глянь на эту раннюю срань, напичканную что глаголами из Comedia, что флорентийским диалектом:

Il duemilasei, i dì caniculari.

In piazza accanto a Dante сhe si netta

ci ha 'l ruzzo ed il suo candore getta

un'animal benigno. Ci fà chiari

gli ordigni del gigliato intelletto

assai mal conosciuto, pur scolari;

ci si adimava gli occhi con diletto

per la belletta ed i martirî amari.

Fanno adocchiare Dio ai pensier foschi,

fanno suonare le vergate carte,

rimbombando in Italia a loro intenta,

due spiriti bizzarri, magni Tosci,

ardenti tutt'e due d'amor e d'arte.

Fiorenza mia, ne puoi esser contenta !

ilya: Пожалуй, телохранитель смекнул, что сонет сразит комика навзничь. Вкратце, in quattro e quattr'otto уничтожил буйную острастку.

Dima: Сдаётся, наши с тобою опусы не выдвинутся далее наших компьютеров и не опустятся до тьмы народного царства, мы век будем ты-для-меня-я-для-тебя — кто нас поругает ? кто ? разве что сами !

ilya: Что если поруган не как оплёван, а как расценён ?

Dima: Так и кто нас расценит ? Кто разберёт ? Отважься даже кто-то, в лучшем случае сходу скажет о сугубо нашей тонкой метафизике: «Чё за херь вы тут понаписали ?!».

ilya: Хери, допускаю, достаточно, но это цена за попытку. Нам бы самим собраться да доподпрочесть, ведь только и видели, что обрывки.

Dima: Но не смахиваем ли мы на Бороду ? Его послушать, так один он недооценённый fuori classe: «Вот приеду в Италию, брошу и пить, и курить, за неделю наберу форму — за Juve выйду первым составом !». И заметь, свято верит !

ilya: Разметал авторитет, пал с постамента. Тогда ещё было недоумение, теперь же стало до онемения.

Dima: Тогда нам было не до неумения, теперь нам стало не до умения — пропитого и прокуренного.

ilya: Хочется уповать на наше движение в правильно заданном направлении, чтобы заместо восторженных взоров не напороться на едва сдерживаемое презрение.

2

ilya: Дай мне квартиру на Патриарших, и я со спокойным сердцем сопьюсь. Какой skype у Малкина ? Женя71 ?

Dima: Не, у него: Евгения. Родительный падеж. Хата на Патрике чья ? Евгения.

ilya: Надо забить Евгения на Патрике в skype.

Dima: Do not poke the penguin !

ilya: Let’im poke the bruin.

Dima: Ты пока с Julien'ом разберись. А мы на хате посидим, ночь переждём.

ilya: Три пункта программы вырисовываются: Патрик, Капернаум, Женя Малкин.

Dima: А в инаковое царство играть будем ?

ilya: Для утверждения баланса во Вселенной. С кем — думал ?

Dima: Валю выбор на твои плечи. Если приеду, по велению Вселенной, то один, так что хоть к Бодлеровой пошли.

ilya: Выбор прост — звоним спрашиваем: на ночь лечь можно ? Да — да, нет — нет.

Dima: Погоди, надо чтоб оне денег дали. И, как тогда, — в «Полушку».

ilya: Ты ушла на горы. Анисовая водка из горла.

Dima: Давай вековечить это в новелле.

ilya: Прозой ?

Dima: Да, но испещрённой стишками. Вроде Дантовой Vita nova: вступительная проза — знаковый стих — проза, стих объясняющая. И эдак по главам. Здесь окажутся разборчиво смешанными совершенно разношёрстные рожи.

ilya: Предлагаю пролог:

Нас отлучили от сортира,

импровизировать заставив,

и мы вложились, не схалявив,

в разведку метода. Квартира

нам оставалась не доступна,

в подворье, знали мы, студёно —

и приложили ж мы гандона

так напортачившего крупно,

к системе горканализации

нам перекрывшего каналы,

захлопнув дверь, уйдя на скалы,

оставив нас, для рекреации —

спасибо ум студенту выдан

и водка взбадривает разум:

что послужило унитазом ?

Не лифт. Не лестница. Закидан,

подобно мусору, в отходы

весь содержимого объём был.

Ведь пузыри ж, они не бомбы,

им разрываться нет охоты.

Dima: Оно ! Новелла — Бисер перед…

ilya: Кормление птени — глава 1. Бисерина архивированная:

Окаменел и с места не сойдёт,

минуты делят жизнь на страхи:

ни ко гнезду не хочет он, ни от.

Страдание гнездится в птахе.

Насупился озлён; заиндевел

лазурным цветом глаз хозяйки.

Он сердцем крошкой дважды овдовел

и робко жаждет новой спайки.

Встряхнув заскорузлые перия,

присядь на рояль у Валерии !

Забудь свою горечь и скуку,

ведь встреча венчает разлуку !

Бронницкая вонь — глава 2. Бисерина архивированная:

Frottola сельского филолога по весне, посвящённая донельзя юным и донельзя учёным особам донельзя женского пола, чрезвычайно похожим на одну его знакомую.

Эпиграф из графа Эпи:

Пойду-ка а-а и и-и.

Восславься, словесный понос.

Читатель, не морщите нос.

А Джон Донн сказал так:

Though she were true when you met her,

And last till you write your letter,

Yet she

Will be

False, ere I come, to two or three.

1

Что из вымьеца выльется,

тем и пыль с лица вытрется.

Чистота на том зиждется,

красота этим моется.

Своего только выждет царь

и до лика дотронется.

Слово «Дашь, а» обронится.

«Не даю постороннему.

Папа даст, только тронь меня».

Познакомились в Бронницах.

Отобедавши, вонь неся,

мы пошли по зов звонницы.

Мне сдавалось — обломится,

не сдавалась — и умница:

на потом мне останется.

Сердце хрупкое ранится,

но не грубое пьяницы;

пусть и другу достанется.

Грусти груз тогда свалится,

когда тушей навалится.

И такое услышится,

что глазам не привидется.

То что хуем затронется,

то уже не исправится.

В этот миг крик затянется,

рана ввек не затянется.

Попе папой достанется.

Вдруг настанет конец всем снам.

Так приходит весна.

2

Отказала коза козлу.

Так негоже встречать весну.

Я, беснуясь с тобой, блесну.

До поры в тебя не плесну.

Поутру я с тобой проснусь.

Не захочешь, с другой снесусь.

Что попало в себя не суй

(это просто, живя в лесу).

Постарайся принять всю суть

(прекращай ковырять в носу).

Впрочем что, отойду поссу.

Погляжу на свою красу.

Развелось, понимаешь, сук,

к каждой нужен особый стук.

Но — к примеру, взгляни на сук:

голый голубь ебёт подруг,

рыбы рыбам сулят икру,

кошки смоченные орут,

поопух люд шулят округ,

и земля, дойдя на пару,

жаждет сеялок на пару.

Впрочем что, отойду посру.

Всё, что мог, предъявил на суд.

Если двух не единый зуд —

ничего, подождут.

3

Не достойно сие труда

(можно даже сказать: беда) —

изводяся без проку, ждать.

Бобмы ямбов туда кидать…

Впрочем, прок — их издать.

Несломанное ребро — глава 3. Бисерина архивированная:

While lovely views which vie with words win not,

for wand’s want we,

whose be wits wee,

won’t flee this queer lot: to have sweet lines begot.

What can be done & in what ways

when sense seems off and sooth away’s

and in two minds mankind’s always ?

`Tis true: through hard hearts’ balmy dew

their grace perceivable’s: all’s but due to you.

Такой гарнизон и столько гонора — глава 4. Бисерина историзированная:

…Но, выкормок ты фурий,

пестунья ссорной бури,

будь мы отличной масти,

твоими — все напасти…

Ай да Гайдн ! — глава 5. Бисерина архивированная историзированная:

Ире

Magnificat irae

Preludio

elegiaco

Стихи — пустое: что в них есть ?

Возможность, разве, перечесть

да дружбу прежнюю припомнить,

встревожив радужные дни.

Друзья, а были ли они ?

Но был ли вовсе нужен кто мне ?

В стихах — не трогая сомненья —

друзья поздравят с Днём рожденья.

andante con profondo sentimento e lamentoso

Все те, кто тут,

постыли.

Куда иду,

идти ли.

grazioso energico giusto

Выразимо ль чувство мира ?

С провансальской взмыв химеры,

продолжать, вспорхнувши, реять,

не теряя страстной веры.

dolente massimamente e perdеndosi

В бездну рухнет всё.

Инда пташий пух вон унесёт.

allegrissimo con brio vivace brillantе

Торжество в День рождения

Торжество в День рождения

В День рождения

В День рождения

В День рождения

Торжество !!!

Девочка из врачебной семьи — глава 6. Бисерина архивированная:

Архетипический гимн

elegicamente

Невроз у ангелов небесных,

кататония у чертей.

Звучит психоидная песня,

исходит от двоих людей.

А люди кто ? Включай анамнез.

И фонетической струёй,

внимая cardi’нально нам днесь,

nous analiticus промой.

Не захирел анахоретом

один, Илье Пророку равн,

не мни нуминативным бредом,

другой — автоэротик фавн.

Даша,

и нашим и вашим, ты, излучая врачебные чары, залучаешь к себе пациентов. Мы все — потенциально — твои клиенты. Нас много. Так вот, веди отсев: сев нога нá ногу, бей молоточком в коленку. Кому в пятую точку не вгонишь мыском — иском; он — твой. Придёт ли он из райских кущ, из ада ль — он не страшен. Ведь Radiant Boy он станет сущ, когда же сядет в кресло к Даше !

Славим твою самость,

О, Божественный ребёнок !

Кроткое фанфаронство — глава 7. Бисерина историзированная:

…Ты ушла на горы с

людьми другого кроя:

кружат лживым роем,

что суть на нас пародьи…

Dima: А не будет ли с нас столько ?

ilya: Накидал и вперёд: всякую чушь и чуть-чуть прекрасного.

Dima: Как введение пустим Эльнатан и Воскрес: когда нужно смеятся над их шутками ?

ilya: Над каждой по отдельности или над всеми сразу ?

Dima: Скорее каждая из оне будет говорить за себя, ибо мы по примеру Heroides Овидия напишем элегическими дистихами монологи Даши и Бодлеровой.

ilya:

Радость, Муза, воспой девы Даши, Сергеевой дщери:

Сим плотоядным в корысть с радостью я отдаюсь !

Закрыть тему чем-то иным или считать её закрытой ?

3

ilya: И лишь поэзия не фальш, но одинокий труд.

Dima: Петрарка по-русски ?

ilya: Просто строка…

Dima: Значит, достойна его.

ilya: С тобой на итальянском и сошлись в своё время. Помимо водки и метафизики.

Dima: Помню, в университетском дворе довлел Сало и что-то втирал тебе про Дуранте. Потом встрял я. Так и сошлись ?

ilya: Кто таков Сало ?

Dima: Ну, лоснящаяся глыбка с усиками. Бодлерова — или некто — заявила, что это один из лучших друзей. Ты усугубил, сказав: «Умный парень».

ilya: Не откликается в памяти.

Dima: Я оспорил, на том и сошлись.

ilya: Помню, ты выпить звал. Я говорю, мол, мне диплом набивать, а ты: «Забей !». Как отдалился, Подс подступает и говорит: «А я б пошёл», — хотя сам не пьёт.

Dima: А Сало где был в тот миг ?

ilya: В свинье. Я всё ещё не просёк, о ком речь. Он тоже итальянский учил ?

Dima: Не знаю, учил или нет, но пожёвывал Божественную. Усики тонкие, ровно ресницы юного порося. Вороные волосы. Кожа цвета прогорклого оливкового масла. Словом, я недоумевал, как можно разговаривать with what one fears to look on.

ilya: А сам сало ?

Dima: А сам неподдельное сало.

ilya: Ухватил, как будто. Салом упитанный. Здоровяк, но не атлет ?

Dima: Далеко не атлет. Даже не ровня Roethlisberger'у.

ilya: Пожалуй, он. Речей не помню. Совсем предзащитное, так ?

Dima: Накал лета и экзаменов.

ilya: Да-да. Весёлый месяц. Но я вспоминал не разговор об итальянском, а разговоры на итальянском.

4 июня 2012

1

ilya: Протокол нашего заседания:

На поле слов с дежурства снят закон.

Взят силовой к грамматике подход.

И подбодрит и даст в противоход —

доподпрочесть другдружеский канон.

И косный ум, и спуртами лишь жив.

Одушевлён стремящийся в приют

вершимых дел: внушающий дебют —

развоплощенье спаренной души.

Себя отдашь, когда тебя припрут,

сим плотоядным с радостью в корысть.

Сплошная ложь и горесть наша жизнь;

и лишь поэзия не фальшь, но одинокий труд.

Dima: Всё фальшь ! Всё подстроено ! Но обидно же сил нет. Короче, чувак, ранее наступления августа едва ли получится. Буду стараться приехать семнадцатого. Один. Мои — потом. У нас неделя вдосталь упироваться.

ilya: Фальши не слышу ! Хотя и ранее было бы не так чтобы серпом по яйцам.

Dima: Август вроде тоже не самое кромешное паскудство: meglio che una pedata nei coglioni. К тому же я подготовиться должен.

ilya: Не Дон же Жуан же ?

Dima: Я так быстро не созрею до него.

ilya: А ! Мягкий стиль.

Dima: Да ! Готовься: на собрании непременно будут тары-бары про это.

ilya: Капернаум всё стерпит.

Dima: Через 少林柔拳 подрасти, духовно уравновесясь.

ilya: До меня — только скатиться.

Dima: Это, опять же, к Проклу: Единое, множась, нисходит через ум и душу до тела; и наоборот, чем пуще одухотворяется тело, тем ближе всходит к Единому. Дух может выродиться в тело. Тело может возродиться в духе. Что предпочитаешь ?

ilya: Преткновенный Прокл.

Dima: Не зная по-гречески, почитывал тут давеча Прокловы толкования Платоновского Тимея по-английски, в переложении Томаса Тейлора, чьи переводы Платона вдохновляли Шелли и Вордсворта. Читать приятно, но невнятно, XVIII-ый же век.

ilya: Невнятен грек Прокл. Впрочем, и русский XVIII-го века нуждался бы в переводе, окромя Иванова-Сидорова:

«Спроси писца стихов, желает ли он славы,

смиренный даст ответ: он пишет для забавы…

И никого, чтоб чел стихи его, не просит».

Прокл жизнь посвятил тимеистике ?

Dima: Совершенно верно.

ilya: Корпел, как проклятый.

Dima: По профессии юрист. Сдаётся, судил и расстреливал. Платона эрастил запойно и не робко.

ilya: Without the common courtesy of a reacharound.

2

Dima: Воротимся к рождественской теме воркаута. Вообрази себе умного парня, который, однако, в девятом классе школы и разу не подтягивается на турнике. Школа, где ему уже не прослыть атлетом, завершается. Далее университет и незнакомцы. Почему бы перед ними не оказать свою привычную учёность и себе непривычный атлетизм ? Стало быть, он самозабвенно набрасывается на воркаут.

ilya: Ради какой практической цели он насилует себя изнурительными тренировками ? Во самоудовлетворение ?

Dima: В него единое. Он тщится избыть то, как унизительно журил физрук, как бушевали бицепсами одноклассники, как нечем было стяжать прищурья одноклассниц. На работе на спортплощадке он находит мнимый покой. Разумеется, ничего с первого раза ему не даётся, но он упражняется всё настырнее. Перестань он, его существование станет ущербным: накаченное воркаутом самоудовлетворение чахнет.

ilya: Новелла номер два — полуавтобиографическая.

Dima: Для доскональной автобиографии может ох как не достать данных. Ценой совершенствования оправданно поступиться памятью.

ilya: На новом уровне самосовершенствования надо вспоминать и открыто встречать прошлое.